Не знаю, но в этот раз пришлось тяжело. Страшно не было. Казалось, приближается финиш, там за чертой неизвестность. Несколько раз из-за плохого, а точнее мерзкого самочувствия вызывал неотложку, которая приезжала довольно оперативно.

Для подобных визитов медиков у меня  подготовлен перечень, неотложных мероприятий, которые проводили их коллеги. Для полноты картины знакомил врача с  выпиской из заключения Военно-врачебной комиссии,  где были перечислены приобретенные за 30 лет службы диагнозы.

Понимал одно, от госпитальной койки не  отвертеться.   Этот момент оттягивал, переносил,  а точнее думал, что все обойдется.  Оставался груз своих и  чужих нерешенных проблем, которые необходимо было  довести до логического конца.

Как всегда не хватило времени, а в этот раз и здоровья.  

Ни один из врачей  "неотложки", а вызывал я их  трижды, не смог установить,  чем я болен...

Только после третьего общения с "неотложкой", мне  сообщили, что у меня, скорее всего пневмония и проблемы с сердцем. Посоветовали вызвать участкового врача из ведомственной поликлиники.

Мне повезло,  вернулась домой жена, которая  помогала дочери  смотреть за годовалым внуком. Она и вызвала  врача из ведомственной поликлиники МВД. 

Пришел доктор, которая сразу поставила диагноз, двусторонняя пневмония, плеврит, мерцательная аритмия.

Молча, не принимая возражений, выписала направление в Центральный госпиталь МВД, вызвала   скорую медицинскую помощь для транспортировки.

В приемном отделении госпиталя, попал  под пристальное внимание, мгновенно  сделали     рентген,  кардиограмму, пришли к выводу, что пневмония ? легких, плеврит, мерцательная аритмия,   отвезли в отделение лучевой патологии.  Снова осмотр врача, консультации и решение он направлении в отделение интенсивной терапии.

Опять поездка в кресле. И все в сопровождении жены, которая  долгие месяцы и годы настаивала на том, что  мне регулярно необходимо бывать в госпитале. Всякий раз, из года в год я обещал, но не находил времени. Приезжал на госпитализацию только на скорой помощи. Коллеги шутили, что так я экономлю деньги, чтобы не вызывать такси.

Мне повезло, себя я не видел, но меня видела жена. Конечности, лицо, грудная клетка  отекли,  только огромного размера туфли без задников, с большим  трудом  налезли на ступни. И только для того, чтобы было видно, что есть обувь.

Сколько за тридцать лет моей службы я заставлял волноваться жену? На  этот вопрос она ответить не сможет. Была служба, оперативная необходимость, длительные и не очень командировки. Чернобыльская катастрофа, больничные и госпитальные койки.  Мои обещания, что все будет хорошо, я исправлюсь и чаще буду дома, начну следить за своим здоровьем. Так в обещаниях прошла служба и большой отрезок жизни.

Вот и отделение интенсивной терапии. Не успел, я приземлится на койку, как  кардиолог опутал меня проводами,  подключил все приборам, монитор начал показывать, как не ритмично работает сердце, пульс, давление и многое другое. Попросил, чтобы монитор повернули, так чтобы я его не видел. "А вы не смотрите, смотреть буду я" - был ответ. "Самое главное лежите на спине" - предупредили меня.

"Легко сказать лежите на спине, когда дышать трудно" - подумал я. Как сразу мне помогли принять полусидящее положение, обложив меня подушками. Подали кислород, дышать стало легче. Началась череда капельниц, уколов в живот и бедра.   Привычные для уколов места не трогали. Я был опутан проводами и трубками. Наверное, в эту первую ночь я не спал. Было настолько неуютно, тяжело и непривычно, ощущать себя беспомощным.  Сколько раз меня кололи,  ставили капельницы, не считал. Вроде засыпал, а может, и нет.  Пробуждение было тяжелым, болезненным  и невыносимо тоскливым. На соседней кровати лежал человек, который за последние 24 часа  так и не пришел в сознание.

Я смотрел на  изможденное тело,  человека преклонного возраста... Боялся, подобной перспективы, стать "овощем". Вроде живого,  но абсолютно не реагирующего  ни на что, ни на уколы, капельницы. Наверное, он  не различал, что за окном день или ночь, жара или ночная прохлада.

7 часов утра, в коридоре  отделения началось интенсивное движение. Вошедшая сестра протянула термометр, не смотря на, что у меня была двусторонняя пневмония и плеврит,  температура выше, чем 35, 5  не поднималась.

Потом пошла череда  внутривенных и внутримышечных инъекций,  Осмотры, консультации специалистов, советы  вести здоровый образ жизни, больше проводить времени на свежем воздухе, не переутомляться, соблюдать режим дня  и много других врачебных советов. 

В катетере  на руке в течение дня постоянно, что-то вливалось,  всякий раз сестра повторяла, что теперь мне стане легче. Я пытался ей верить, однако легче не становилось.

Прошло несколько дней, и в отсутствие медперсонала, стал выползать в коридор. Полсотни  шагов  по коридору, сильнейшая  усталость заставляла  возвращаться на больничную койку.

Прошли долгие, утомительные пять дней. Свое  состояние здоровья, я оценивал, как стабильное, просил доктора перевести меня из категории "лежащих"  в категорию "ползающих". Самое главное просил перевести меня в отделение лучевой патологии, в противном случае, обещал самостоятельно и без разрешения уйти.

Доктор пообещал,  перевести меня в кресле обратно в отделение. "Как тебя привезли, так и увезут" был ответ.  "Подожди, заполню историю болезни, а потом отвезут тебя  в родное отделение" - был ответ.  Прошел, час, прежде чем меня  посадили в кресло  и я отправился в дорогу. Лифт, подвал, длинный  темный подвальный переход, снова лифт  возращение в отделении лучевой патологии.

Отделение в канун 20 годовщины аварии на Чернобыльской АЭС хотели закрыть. Однако не закрыли, отстояли. Пройдет лет 10 - 15 уйдут из жизни  последние ликвидаторы, и оно будет закрыто.

Первое, что сделал,  встал под струю теплой воды. Как, оказалось,  текла разогретая в трубах,  сорокоградусной жарой, холодная вода. С большим удовольствием смыл себя, что  все накопило тело в реанимации.  Первое, что сделал, позвонил жене,  что доступ к моему телу свободен.

Находясь в реанимации, ежедневно звонил и сообщал ей, что самочувствие моё с каждым днем улучшается.  Это было почти правдой, если не учитывать не уходящую отечность.

Ходить было трудно. Начался новый этап лечения. Скрашивалось пребывание  общением с ходячими больными.  Возможностью  совершать прогулки, как по коридору, так и спускаться лифтом  на первый этаж,  выходить на улицу, на "свежий" воздух.

В отличие  от гражданских лечебных учреждений,  в госпиталь не надо приносить свои постельные принадлежности, посуду, запасаться медикаментами. Еще одно положительное отличие, тут продолжают кормить больных. 

Находясь  на лечении, пациент, проходит комплексное обследование, на уже не новом, но рабочем оборудовании.  Поинтересовался расценками  лечения и обследования в престижных коммерческих лечебных учреждениях. Подобный курс, для среднестатистического  гражданина недоступен. Ему, среднестатистическому  необходимо было бы продавать квартиру или машину, если они есть. 

Последнее время мне пришлось часто общаться  с теми, кто впервые дни  принимал участие в ликвидации последствий аварии. Теперь оправдываются прогнозы, о всплеске онкологических заболеваний через 20-25 лет после катастрофы.

Особо меня поражает цинизм рекламы гамма ножа, который вселяет надежду сотням, а может быть и  тысячам  онкологических больных.  Почему  в рекламе  не  информируют о том, сколько стоит спасение?   Спасение  для рядовых граждан недоступно,   у среднестатистического  гражданина Украины, который  хочет жить 20 тысяч долларов вряд ли найдутся. Так, что господа не надо обнадеживать смертельно больных людей. Надо в Вашей рекламе указывать цены лечебных услуг, что бы все знали, что они не для среднего класса. Даже если ваши услуги по стоимости  дешевле европейских.

Они лежат в различных онкологических  лечебных учреждениях, но все, что я услышал от них, похоже, как две капли воды.  Помимо того,  все  препараты им предлагают приобретать  самостоятельно, медперсонал с большим  удовольствием готов оказать содействие. А куда пропадают препараты  поступающие в потоке гуманитарной помощи? Стоимость препаратов намного превышает среднюю зарплату или пенсию среднестатистического  гражданина Украины.

Охрана здоровья обеспечивается государственным финансированием соответствующих социально-экономических, медико-санитарных и оздоровительно-профилактических программ.

Государство создает условия для эффективного и доступного для всех граждан медицинского обслуживания. В государственных и коммунальных учреждениях здравоохранения медицинская помощь предоставляется бесплатно; существующая сеть таких учреждений не может быть сокращена. Государство способствует развитию лечебных учреждений всех форм собственности.

Государство заботится о развитии физической культуры и спорта, обеспечивает санитарно-эпидемическое благополучие.

Статья 50. Каждый имеет право на безопасную для жизни и здоровья окружающую среду и на возмещение причиненного нарушением этого права вреда.

Каждому гарантируется право свободного доступа к информации о состоянии окружающей среды, о качестве пищевых продуктов и предметов быта, а также право на ее распространение. Такая информация никем не может быть засекречена.

Так почему у нас не лечат бесплатно онкологических  больных?  Почему у нас на всех телевизионных каналах рекламируют гамма нож?  Но почему не информируют сколько это лечение стоит?  А стоимость это исчисляется  20 тысячами долларами. 

Почему у нас из года в год растет количество социальной рекламы, о том, что сотням онкологических   больных детей необходима помощь?  Ни родители ни государство не в состоянии оказать  помощь, которая исчисляется сотнями тысяч  долларов.

Растет  количество инвалидов, заболевания, которых связывают с участием в ликвидации аварии на ЧАЭС. Инвалиды бывают разные.  По прошествии нескольких  лет после аварии, министры, чиновники, прокуроры, генералы и адмиралы  становились инвалидами, продолжая  занимать высокие государственные должности.

Простому смертному  стать инвалидом и остаться работать на прежней должности  практически невозможно. Я  так и не отважился начать процесс оформления необходимых  документов. Причина в том, что мои бывшие коллеги получившие статус инвалида,  инструктировали меня, кому, где  и сколько нужно  заплатить, чтобы получить нужную запись в истории болезни и заключении экспертной комиссии.

Как меня информировали платить нужно всем. Врачам,  медицинским светилам  в медицинских центрах и институтах, потом  все записи продублировать, а точнее  перезаписать в амбулаторную карточку  и заверить печатью специалиста.  Следующий этап выписка с той же амбулаторной карточки, подготовка документов на комиссию….

Поэтому, как говорят  все обойдется  в  сумму 1,5 - 2 тысячи долларов. Я оформлением инвалидности не занимался  и заниматься не буду. Во - первых  не хочу  потерять веру в нашу медицину, а самое главное  мне жалко времени, времени которого осталось не так уже и много, не только у меня,  но и моих  товарищей, друзей коллег по  прошлой службе и  жизни.

Уже не однократно я вынужден оказывать консультативную помощь  своим  друзьям. Тем,  кто  готовится  покинуть этот мир. Они прошли  страшный путь, когда человек понимает, что  он никому в этом государстве не нужен. Мне приходиться слушать их печальные истории, а точнее исповеди, как они  прожили  последние годы, месяцы, дни. 

Попадая в специализированные  онкологические  лечебные организации, понимают, что это  место, где   забыли о клятве "Гиппократа", где все решают только деньги, Тольки   они способны обратить на себя внимание людей в белых халатах. Нет разницы, врач это или младший медперсонал. У всех  один вопрос к больному: "Знаете, какова моя зарплата?"

Умирающий, тяжело больной и его родственники должны  эти проблемы решать. Они,   готовы посоветовать, где и за сколько  приобрести   жизненно необходимые препараты,  которые пройдя через десятки рук   вырастают в цене  на 300 - 400%. После скорбного финала семья  разорена,  имеет огромные долги  и всеми забыта.

Один из моих бывших коллег  позвонил, его просьба меня  огорчила, поразила.

"Я умираю,  скажи кому позвонить в министерство, чтобы жене помогли меня похоронить. Все сбережения   остались в больнице. Денег нет. Кому звонить?" - спросил он.

Я не знал, что ему ответить, какой телефон ему дать. Ведь за последние 5 - 10 лет, в результате реформ и омоложения  кадрового  аппарата не осталось, тех с кем  мы служили, принимали участие ликвидации Чернобыльской катастрофы. Свято верили, "Что никого и ничего не забудут"  Забыли всех и вся. Пришло поколение тех,  для кого события 25 летней давности  это далекая история. 

Они готовы, а точнее смирились с тем, что жизненный путь завершается.  Как  нужно любить своих близких, чтобы  позаботится о них,   покидая  этот мир. Уже неоднократно  я занимался, тем что  распечатывал инструкцию,  что должна  делать жена в случае потери кормильца.  В Интернете  нахожу огромное количество форумов, на которых  дают  советы, как все сделать, как оформить   пенсию. Ведь человек прослуживший  всю жизнь, получал  пенсию, которая позволяла выживать близким  людям.

Я  передаю конверты с инструкциями, как переоформить их пенсию на жену, которые должны вскрыть после их кончины, если вскроют.

Эти встречи похожи на последнее прощай, прости. Я не проведу  их в последний путь. Не смогу.

Это единственное место где встречаются бывшие сослуживцы. И то если им сообщать, что один из нас закончил свой путь. Потом, как обычно, начинают думать, гадать, предполагать, кто следующий. Не хочу, знать, кто следующий, не хочу слушать, жалобы на отсутствие внимания,  разговоры о болезнях …..

Из года в год,   чернобыльские  программы,  Закон Украины "О статусе и социальной защите граждан, пострадавших вследствие Чернобыльской катастрофы" временно приостановлено  финансирование,  а точнее навсегда.

Нашим лидерам, гарантам конституции  осталось ждать,  ликвидаторы  не вечны. Их становится  все  меньше и меньше. Останутся  только те, кто  после очередной перерегистрации получили статус  "ликвидатора"  не  принимая участия  в  её ликвидации.  Они пользуются  льготами, а точнее  компенсациями  за утрату  здоровья. Тысячи  ликвидаторов так и не смогли  подтвердить свой статус, чиновники не сохранили  документов.

Мне кажется, что в тридцатую годовщину  аварии, чествовать живых ликвидаторов не будет смысла, таковых практически не будет. Останутся те, кто ликвидировал  или покупал статус ликвидатора, не посещая зоны. Таких  много.